Книга Между похотью и любовью - Виктория Вайс

Всё оставшееся время они просто проревели, не в силах больше говорить… Суд принял во внимание доводы адвоката, основанные на результатах следствия, и Светлана Владимировна была приговорена всего лишь к восьми годам общего режима.

Стас пришёл со школы пораньше, и не ожидал встретить дома бабушку. В том, что это она возилась на кухне, можно было не сомневаться — так вкусно пахло только тогда, когда она жалила свои сырники. Как и большинство детей, он не помнил себя до первого класса, поэтому не знал, что рос без бабушки, и когда она вдруг появилась, то никто ему не рассказывал, где она всё это время была.

— Мама сказала, что ты вчера торшер разбил, — произнесла она строго, не отрываясь от сковороды.

— Случайно вышло, бабуля.

— Голова цела?

— Да что с ней будет.

— Ну и хорошо.

Светлана Владимировна разложила на тарелке сырники, и налив себе крепкий чай, села напротив внука.

— Кушай, Стасик.

— Спасибо, ба. А можно спросить?

— Давай.

— А откуда у тебя эта наколка на пальце?

— Так… Ошибка молодости, — ответила она, и крепко сжала кулак, скрыв тем самым синеватую надпись «САВА», которая была нанесена на боковую сторону среднего пальца левой руки.

ГЛАВА 11

Это была сама ужасная ночь в её жизни. Никогда до этого Габи не испытывала такого позора и унижения. Как мог этот противный человек в погонах майора допрашивать её после того, что делал с ней в постели? Говорить о нравственности и морали, ссылаться на какие-то статьи закона, которые она, якобы, нарушила и за что должна быть сурово наказана. Сколько гадостей она узнала о себе и о Фриде, сколько скабрёзностей услышала в свой адрес.

Но больше всего Габи тревожило другое. Её целую ночь не было дома, родители, наверное, с ума сходят, ищут её повсюду, и не дай бог найдут здесь. Это даже хуже чем просто умереть. Габи знала это.

— Господин, майор, — взмолилась она, — прошу вас, отпустите. Я больше не буду этим заниматься. Меня родители убьют если узнают, что я здесь, а потом ещё раз убьют, если узнают почему я здесь.

— А ты юморная, — рассмеялся он, — другая бы уже сопли распустила и всё подписала.

— Так вы мне объясните, что я должна подписать. Вы только гадости всякие говорите про меня и про мою… — она осеклась, чуть было не сказав учительницу, — и про Фриду.

— Ты подтверждаешь, что занималась нелегальной проституцией по принуждению гражданки Фриды Фарго.

Габи задумалась.

— Не было никакого принуждения. Я сама…

— Сама всё организовала? И притон этот, и клиентов сама подбирала? И налоги не платила?

— Нет. Это Фрида делала… Я вообще первый раз попробовала… С вами…

— Ты мне это прекрати, — строго произнёс майор, — ничего ты со мной не пробовала. Я тебя взял с поличным…

И тут Габи поняла, что нащупала болевую точку своего мучителя, и это был её единственный шанс вырваться отсюда.

— Хорошо, давайте сделаем так, — решительно начала Габи, — вы отпускаете меня и Фриду, а я не рассказываю вашему начальству, про то как вы изнасиловали школьницу.

— У меня встречное предложение, — спокойно произнёс майор, явно ожидавший такого поворота, — я вас отпускаю, дело закрываю за недостаточностью улик, и продолжаю, как ты выразилась, трахать школьницу, но уже бесплатно и столько, сколько мне захочется.

— Вы думаете я буду сопротивляться? — нарочито игриво спросила Габи, понимая, что это её единственный шанс, и она бросилась головой в пропасть в надежде, что потом всё как-то разрешится. — Вы были хороши в постели, и почему бы нам не продолжить. Вы для этого затеяли весь этот спектакль? Можно же было всё проще решить.

— Разве тебе не понравилось здесь?

— Нет. Я предпочитаю проводить время в других местах. И ещё, я хочу поговорить с Фридой.

— Без проблем, — ответил майор, и нажал на кнопку селектора, — задержанную ко мне.

Вошедшая выглядела неважно — огромные синяки под глазами, опухший нос и красные от слёз глаза.

— Милая, как ты? — заботливо спросила Фрида, присаживаясь напротив Габи.

— У меня всё нормально. Тут господин Варош хочет нам что-то сказать. Важное очень. Вы только не говорите сразу «нет». Хорошо?

— Слушаю вас, господин майор.

И он пересказал в деталях своё предложение.

— И ты готова под этим подписаться? — Фрида пристально посмотрела в глаза Габи.

— Да, готова. Я не брошу вас.

— Ну вот и славненько, — потирая руки произнёс следователь, — мы будем закреплять наше соглашение письменно или обойдёмся бутылочкой Токайского в ресторане сегодня вечером.

— А распитие спиртных со школьницами тоже вычёркивается из списка прегрешений?

— Само собой. Все твои грехи я беру на себя.

— Есть проблемка, — сменила тему Габи, — мои родители. Как мне объяснить им где я была всю ночь. Они свято верят, что я чиста и невинна.

— Фактически они правы, — вступила в разговор Фрида, — ведь ты до сих пор девственница, и любой врач это подтвердит.

— Надеюсь, что до освидетельствования не дойдёт, — улыбнулся майор, — предлагаю такой вариант. Я отпускаю госпожу Фриду, а с тобой, Габи, мы едем к твои родителям и я им всё объясняю…

Юдит и Андрей ни на минутку не присели за всю ночь, обзвонили всех, бегали по району, заглядывая в каждую подворотню, снова звонили, потом зачем-то ругались, словно это могло помочь в поисках дочери, и когда они уже окончательно потеряли всякую надежду и собирались начать обзванивать морги, входная дверь открылась, и в квартиру вошла Габи в сопровождении полицейского. У Юдит подкосились ноги, и она, грохнулась на колени крепко обхватила дочь руками.

— Ты где была? — начала причитать она, уткнувшись лицом в её живот. — Мы с отцом чуть не умерли… Я так испугалась…

— Госпожа Полгар, — деловито начал полицейский, — разрешите представиться. Майор Варош. Седьмой отдел криминальной полиции. Распишитесь, пожалуйста, здесь.

— А что случилось? — озабоченно спросил Андрей. — Что она натворила?

— Хочу сразу всё разъяснить. Габи ничего не натворила. Вчера в городе проводилась операция против нелегальных мигрантов, и в целях безопасности, все кто в это время оказался в зоне действия операции, были доставлены в ближайший полицейский участок, где и оставались до её завершения.

— А почему ты не отвечала на звонки? — тревожно спросила Юдит. — Почему не позвонила из участка?

— Во всём районе была отключена мобильная связь и блокированы стационарные телефоны, — продолжил майор.

— А такое возможно? — спросил Андрей